Четыре сезона [litres] - Стивен Кинг

Не раз мне приходилось бороться с искушением «причесать» этот корявый рассказ и даже, может быть, переписать его заново – временами я действительно стыжусь его, но в то же время он мне дорог таким, какой он есть. Во всяком случае, теперешний, начавший уже седеть Гордон Лашанс не смог бы написать таких вещей, как, например, картина смерти Джонни или тени от текущих по стеклу струй дождя на лице и на груди Джейн.

И еще одно: «Стад-сити» стал первым моим произведением, которое я не показывал родителям. Слишком в нем много было Денни, Касл-Рока и, главное, 1960 года. Слишком в нем много было правды, а правда всегда причиняет боль.

9

В моей комнате, располагавшейся на верхнем этаже, температура уже достигала градусов девяноста, а к полудню, даже с настежь распахнутыми окнами, она наверняка поднимется до ста десяти. Хорошо, что мне сегодня не придется спать тут, в этой душегубке. Сама мысль о предстоящей экспедиции привела меня в радостное возбуждение. Я сдернул с постели пару одеял, свернул их и при помощи ремня соорудил нечто вроде солдатской скатки. Затем пересчитал оставшиеся деньги – получилось шестьдесят восемь центов. Теперь я был полностью готов.

Спуститься я решил по задней лестнице, чтобы лишний раз не встретить старика, однако эта предосторожность была напрасной: отец все еще разбрызгивал бесполезную уже влагу в саду, задумчиво уставясь на сотворенную им радугу.

Пройдя по Летней улице, я пересек пустырь и вышел к Карбайн – туда, где теперь находится редакция касл-рокского «Зова». К тротуару подрулила машина, и из нее вылез Крис со скаутским рюкзаком в одной руке и такой же, как у меня, скаткой из одеял в другой.

– Благодарю, мистер, – бросил он водителю, подбегая ко мне. На шее у него болталась скаутская фляга. Глаза Криса блестели.

– Ух, Горди, что я тебе сейчас покажу! – возгласил он.

– Что же?

– Пойдем-ка вон туда. – Он указал на узкое пространство между ресторанчиком и касл-рокским универмагом.

– Да что случилось, Крис?

– Пойдем, говорю тебе!

Он бросился в проулок, и после секундного размышления я последовал за ним. Проход между двумя зданиями сужался, оканчиваясь громадной кучей мусора, старых газет, битых бутылок и прочей дребедени. Крис, а за ним и я, перебрался через кучу и свернул за угол ресторанчика, где наконец остановился. Восемь или девять мусорных бачков, выстроенных в шеренгу, будто солдаты на параде, распространяли ужасающее зловоние.

– Местечко погаже ты не мог выбрать? – скорчил я гримасу. – Ну нет уж, Крис, уволь…

– Давай руку, – сказал он.

– Не в этом дело. Меня сейчас вывернет наизнан…

Слова застряли у меня в горле, и я немедленно забыл про вонь: в руках у Криса, который уже успел распаковать свою поклажу, был громадный черный пистолет с деревянной рукояткой.

– Ну, кем ты хочешь быть: Одиноким Рейнджером или Сиско-кидом? – осведомился Крис, расплываясь в довольной ухмылке.

– Господи Боже мой! – только и смог выдохнуть я. – Ты где его добыл?

– Упер из папашиного письменного стола. Сорок пятый калибр!

– Ага, вижу… – На самом деле это мог быть и тридцать восьмой, и даже триста пятьдесят седьмой калибр – я перечитал все вещи Джона Макдональда и Эда Макбейна, но настоящую «пушку» видел только раз, у констебля Баннермана, да и то в кобуре. Он ее оттуда никогда не вытаскивал, вопреки всем нашим просьбам.

– Послушай, тебе же твой старик башку открутит, тем более что, как ты говоришь, он не в своей тарелке. Вернее, как раз в своей…

В глазах у Криса заплясали чертики.

– Вот это-то и хорошо, дружище: он с приятелями засел накрепко у Харрисона. Они там уже выжрали бутылок шесть, а может, и все восемь, и останавливаться на этом явно не намерены. Похоже, этот «штопор» у него не менее чем на неделю, так что он ничего не узнает. Алкаши вонючие…

Крис закусил губу. Единственный из нашей компании, он никогда не брал в рот ни единой капли, даже чтобы показать, что он уже мужчина. Когда его на этот счет подначивали, он отвечал, что взрослый-то он взрослый, но уподобляться своему папаше категорически не желает. Однажды он мне поведал по секрету (это было после того, как близнецы Деспейн приволокли украденную у отца коробку с шестью банками пива, и все принялись потешаться над Крисом, который отказался сделать хоть один глоток), что пить он просто-напросто боялся. Его родитель не просыхал теперь уже круглыми сутками, старший брат изнасиловал ту девицу, будучи пьяным в стельку, а Глазное Яблоко, вместе с Тузом Меррилом, Чарли Хоганом и Билли Тессио, тоже надирался весьма регулярно. То же самое, сказал Крис, будет и с ним, если он хоть раз притронется к бутылке. Вы, наверное, будете смеяться над двенадцатилетним пацаном, который до смерти боится превратиться в алкоголика, однако Крису было не до смеха. Абсолютно не до смеха. Он очень много размышлял о подобной перспективе, и она беспокоила его всерьез.

– А патроны к нему есть? – спросил я.

– Девять штук – все, что было в коробке. Он часто спьяну постреливает по пустым консервным банкам, так что мы можем их использовать – он подумает, что расстрелял все сам.

– Он заряжен?

– Нет, конечно! Ты что, меня за идиота держишь?!

Я взял пистолет. Ощущая его приятную тяжесть в ладони, я представил себя Стивом Кареллой из 87-го участка, преследующим того подонка, Хеклера, или, быть может, Мейера с Клингом после того, как они очистили очередную квартиру. Прицелившись в один из мусорных баков, я плавно нажал на курок.

БА-БАХ!!!

Из дула вырвался язычок пламени, запястье пронзила боль от отдачи, сердце у меня подскочило и затрепетало где-то возле глотки. В покрытой слоем ржавчины стенке бачка зияла громадная дыра.

– О Боже! – вырвалось у меня.

От неожиданности, а может, и от страха Крис бешено захохотал.

– Ну, ты даешь! – заорал он. – Гордон Лашанс устроил пальбу в Касл-Роке! Вот это да!

– Заткнись! – прикрикнул я, хватая его за рукав. – Сматываемся отсюда!

Мы ринулись прочь, и в ту же секунду Френсин Таппер в белом фартуке официантки высунулась из задней двери ресторанчика:

– Кто это сделал? Какой мерзавец вздумал тут взрывать хлопушки?

Боже, как мы мчались! Пробежав через захламленные дворы нескольких магазинов, мы перемахнули через дощатый забор, при этом занозив ладони, и наконец выскочили на Каррен-стрит. На бегу я кинул Крису пистолет. Он, не переставая хохотать, каким-то образом поймал его и умудрился сунуть назад в рюкзак. Свернув на Карбайн-стрит, мы перешли на шаг: бежать по такой жаре сломя голову было невмоготу, к тому же выглядели мы слишком подозрительно. Криса все еще разбирал смех.